"Утиная охота": Жизнь, в сущности, проиграна"

В театре Et Cetera состоялась премьера «Утиной охоты» - саундрамы по пьесе Александра Вампилова в постановке Владимира Панкова, самобытной и очень точной в соотнесении дня нынешнего с «длинными семидесятыми».

В левом углу сцены Саяпин (Григорий Старостин) и Кузаков (Павел Акимкин) толкают забуксовавший в болоте красный «Запорожец» с сидящим внутри Кушаком (Сергей Тонгур), Вера (Наталья Благих) и Валерия (Марина Чуракова) стенают по погибшему «алику из аликов» Виктору Зилову ( Антон Пахомов), который лежит тут же - в гробу на авансцене, с перевязанной головой, под пристальным и заботливым наблюдением трех старух (Людмила Дмитриева, Татьяна Владимирова и Елизавета Рыжих), перекрякивающихся между собой при помощи утиных манков. Правее, у чертежного мольберта собралась группа мужчин в пиджаках, с вышитыми на спинах утками - коллеги, селезни, просто прохожие в жизни Зилова, который, как известно, любил женщин и выпить, а для души - охоту. «Покойный» приходит в себя, читает прощальные слова на венке и тянется к телефону, чтобы вспомнить, а что же было вчера, а что же было все эти дни - от обретения квартиры до тотального одиночества, от новой любви до розыгрыша черного юмора - с венком, со слухами о его смерти. А случилось, вероятно, духовное банкротство, от которого «в груди, как в печной трубе, воет ветер».

Вампиловская пьеса начинается практически с финала, когда Зилов восстанавливает хронику нескольких дней и вечеров, в которые он получил выбитую Кушаком квартиру, где они с женой Галиной (Анжела Белянская) должны были зажить прекрасно и практически с нуля, когда встретил Ирину (Сэсэг Хапсасова), девочку-одуванчик, которая приехала поступать и осветила своей наивностью жизнь, мутную, как толстое дно бутылки, когда он жил в ожидании сентября - сезона охоты, объединяющего его, Зилова, с несговорчивым официантом Димой (Амаду Мамадаков), королем салатов, шашлыков и всего того, что можно выпить в «Незабудке».

Раскручивание сюжета с конца напоминает экзистенциальный детектив (ключевое слово - экзистенциальный), но режиссер Владимир Панков идет еще дальше, придавая происходящему на сцене практически мифическое измерение. Трио старух, незримо сопровождающее Зилова, подобно мойрам напоминают о том, что «жизнь, в сущности, проиграна», а ближе к финалу оказываются парафразом трех любимых женщин, выполняющих в жизни героя трудно сочетаемые функции, - заботливой жены, страстной любовницы и чистой девочки. Вдобавок идет непрекращающийся дождь, отголосок того, что лил 40 дней и 40 ночей, - и единственной тварью, которая осталась без пары в этом торжестве конформизма и уюта, оказывается как раз Зилов, тяготящийся всего и всех.

В блестящем исполнении бритоголового Антона Пахомова он лишен той высокой утомленности, какую в Зилове обнаруживали и Олег Даль, и Константин Хабенский в спектакле МХТ, и Евгений Цыганов в современном прочтении пьесы Александром Прошкиным. Зилову Пахомова тошно, он немного юродивый, на два пальца честный и святой, а глаза у него горят черными угольками - и, возможно, именно это сочетание неидеального и мятущегося поможет ему пережить в квартире-ковчеге и смерть, и ненужные проекты, и общество «честных людей».

Мир вокруг Зилова у Панкова очень плотный, как трясина: через окна на сцену с двух сторон проникают работники и работницы, льется музыка - от мелодий в духе саундтреков к трагикомедиям Кустурицы до «Печали» Цоя в исполнении слепого гитариста (Грант Каграманян), который попал сюда из первой версии пьесы, когда Зилов еще был Рябовым, - воспоминания героев вспыхивают в глубине сцены, а драматичные диалоги эхом повторяются в исполнении «хора». Какофония жизни, просматриваемая будто бы сквозь дыру в голове героя.

В «Утиную охоту», длящуюся на сцене Et cetera четыре часа, укладывается и сюжет пьесы, и музыкальные вставки, и пластические этюды, не продвигающие сюжет, но расширяющие ситуацию, более полно раскрывающие действие социальных механизмов (например, бумажно-телефонной работы в Бюро технической информации). Постановка пестрая и хулиганская, адаптирующая вампиловский текст к современности не через перенос сюжета в наши дни, что категорически не удалось Прошкину в «Райских кущах», а через актуальную эстетику: новая «Утиная охота» визуально даже не «Отпуск в сентябре», а, скорее, сериал «Оттепель». Но и это время довольно условно: не случайно отрывок из жизни Зилова при желании можно закольцевать - так же, как сейчас идет на круг интерес к пьесе Вампилова: через пятьдесят лет после написания он снова оказался на волне режиссерского и зрительского внимания, наступившего после очередной так называемой «оттепели» (и сам этот факт работает на текст лучше, чем любая адаптация к сегодняшним реалиям).