Пресса
5:00
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
0:00
Жизнь есть сон
Наталия Колесова
"Театральный курьер" ,
01.06.1998
Столичный театр “Et Сetera” под руководством Александра Калягина, строящий свой репертуар из пьес, оригинальных для московской театральной палитры, совершил шаг непредсказуемый и рискованный, выбрав для премьеры пьесу Генриха фон Клейста «Принц Гомбургский». Спектакль режиссера Михаила Мокеева и художника Юрия Харикова, созданный при активной поддержке «Гете-института», безусловно обладает «лица необщим выраженьем». Призрачный мир героев Клейста — романтических безумцев «мрачной бездны на краю» — обречен на пристальное внимание театралов, поскольку эта постановка — единственное в Москве обращение к творчеству самого сложного немецкого писателя прошлого века. Михаил Мокеев, достигший творческой зрелости лидер молодой режиссуры эпохи «Творческих мастерских», и Юрий Хариков, одна из звезд современной сценографии, недавно остановившаяся на орбите Мариинского театра, сложили из романтических характеров пьесы Клейста и ее основного конфликта — борьбы благородства с законом — причудливый, красочный и дивный готический витраж. Стихотворный перевод Бориса Пастернака, музыка немецких и австрийских романтиков в сочетании с авангардными композициями Сергея Летова и Ольги Будаковой, сумрачные разноцветные всполохи сновидения, в которое погружается главный герой, составляют антураж спектакля. План битвы при Фербеллине, прославивший Принца Гомбургского, прилагается к каждой программке в виде старинной гравюры. Водопады черных шелковых занавесей обнимают мечтающего о славе сновидца (Алексей Осипов) и всех героев его сна — двор курфюрста, прекрасную принцессу Наталию (Алена Ивченко) и соратников по оружию. Изобретательная игра света и цвета, озадачивающие возможности лазеров и слайд-проекций легко помогают создать на сцене иллюзию как сражения, так и грезы. В остальное время все средства технического прогресса, применимые в театре, служат для завораживающего колдовства постановщика. Имея все основания выстроить зрелище по законам темпераментного шоу, Михаил Мокеев не поддался соблазну. История пылкого и благородного сердца, возмужания юной и чистой души (так трактовали пьесу Клейста самые знаменитые интерпретаторы — Жан Вилар и Жерар Филип) интересует режиссера ровно настолько, чтобы не терять окончательно сюжетных связок. Молодой рыцарь в серебряных латах дорог постановщику как идеальный мечтатель, с помощью которого сплетается замысловатая вязь спектакля-медитации. В нем мало одержимости, лихорадочности и безумного порыва, зато преобладают увлекательные композиционные решения в пластически-протяженных мизансценах, игре на контрастах между романтической возвышенностью и насмешливой иронией, неизбежной на исходе второго тысячелетия. Восхитительные костюмы Юрия Харикова (кажется, исполнение каждого образца haute couture стоит не меньше, чем в бутике модного дизайнера) становятся поводом для особого спектакля — некоего роскошного, порочного и головокружительного маскарада. Подобные экзотическим цветам или райским птицам, наряды генералов и фрейлин курфюрста Бранденбургского переливаются золотым шитьем и изумительными красками. Шлемы, увенчанные страусовыми плюмажами, напоминают драгоценные венецианские маски. Перчатки с гофрированными раструбами заканчиваются острыми и хищными когтями. Расцветающие на сцене театра “Et Сetera” завораживающие цветы притягательного зла органично вписываются в окружающую эстетическую эпоху. Конец века — это томительный декаданс, стилевая изощренность и губительные сны о явном, несбыточном и даже вечном.