Пресса
5:00
2024
2023
2022
2021
2020
2019
2018
2017
2016
2015
2014
2013
2012
2011
2010
2009
2008
2007
2006
2005
2004
2003
2002
2001
2000
1999
1998
1997
1996
1995
1994
1993
0:00
Сладко-кислая премьера в театре «Et Cetera»
Алексей Филиппов
Кино-театр ,
25.10.2016
В малом, эфросовском зале театра «Et Cetera» состоялась премьера спектакля «Лодочник» Ивана Косичкина по пьесе украинского драматурга Анны Яблонской - несерьезного разговора на серьезные темы, взрослой сказки про смерть и неверные повороты на дороге жизни. Для Косичкина это режиссерский дебют на подмостках «Et Cetera», в чью труппу его зачислили в 2013-м. Ранее восемь лет он посвятил театру «АпАРТе», где на два десятка актерских работ пришлось и две режиссерские - по пьесам «Большой проспект» Николая Железняка и «Пробка» Ксении Драгунской. В «Et Cetera» Косичкин продолжает работать с современными драматургами, взявшись за пьесу одного из ярких имен новой драмы - Анны Яблонской, погибшей в 2011 году в результате террористической атаки на Домодедово.
Судьба драматурга резонирует с содержанием пьесы: «Лодочник» повествует о незадачливом пьющем Стороже (Артем Блинов), которому деревья (Федор Урекин и Кирилл Щербина) сообщают о синекуре - вакансии лодочника на речке возле новехонького моста. Река оказывается не абы чем, а неназванным Стиксом, через который экс-Сторож обречен перевозить старушек, нобелевских лауреатов и других почивших. Всё бы ничего, и страх за деньги можно перебороть, но однажды в лодку к нему садится женщина - рыжие волосы, зовут Оля (Федор Урекин), они любили друг друга еще до того, как он стал Сторожем, но по какой-то глупости расстались. И теперь ему нужно (да и очень хочется) повернуть вспять время и обмануть саму смерть, даже хуже - обмануть саму жизнь.
В эфросовском зале небольшая сцена расположена между двумя трибунами, на которых сидят зрители, - еще одна рифма к лодке, которая стоит на подмостках. По краям сцены два «шатра»: мир живых и мир мертвых - во втором притаилась группа «Папоротник», сопровождающая спектакль живой музыкой. «Лодочник» начинается с задорного группового кручения судна, на котором стоит Фонарный Столб (Максим Ермичев). Свист и крики «Лодочник!» обрываются с глухим ударом головы о борт: Сторож-Лодочник приходит в себя, исповедуется Столбу и встречает деревья. Далее начинаются приключения современного Орфея, который из нужды взялся подрабатывать Хароном.
Синопсис, впрочем, может настроить на неверный лад: интонация полуторачасового спектакля не серьезная, а балаганная, задаваемая в первой сцене. Это сказка для взрослых, сыгранная на языке детского спектакля: с переодеваниями, с упрощенными характерами, с осознанием игры. Дочь Оли (Евгений Тихомиров), хоть и похожа на девочку в гриме Карлсона, говорит про энергетики и секс, а смерть и болезнь не скрываются за метафорой - они неотъемлемая часть этого фантасмагорического сюжета, неизменный двигатель жизни. Дополнительным акцентом оказывается обилие травести: все роли исполняют актеры-мужчины - и старушку из анекдота, и поэтичную женщину Олю, и девочку-подростка, и, наконец, принимающую Сторожа на работу Смерть (Федор Бавтриков). В этом есть и новый виток фарса, и заявка на равноправие (если уж не в социуме, так перед кончиной).
Эту разницу между оболочкой и содержанием и подчеркивает режиссер Иван Косичкин, предлагая поговорить «о вещах серьезных и умных, но… смеясь». «Лодочник» действительно в определенной степени забавен - и в гэгах, и в диалогах, и в парадоксальных наблюдениях (например, смерть ненавидит йогов, потому что те её не боятся и достигают схожего состояния в медитации). Формат как-бы-детского спектакля серьезные вопросы по преимуществу лишь обозначает и одновременно сбивает пафос любой экзистенциальной подоплеки: мы же, в конце концов, взрослые люди, однажды возьмемся за голову и всё исправим. Да и у суровых фигур в темных балахонах на том берегу есть свои бюрократические заморочки - есть, значит, везде что-то человеческое.
Судьба драматурга резонирует с содержанием пьесы: «Лодочник» повествует о незадачливом пьющем Стороже (Артем Блинов), которому деревья (Федор Урекин и Кирилл Щербина) сообщают о синекуре - вакансии лодочника на речке возле новехонького моста. Река оказывается не абы чем, а неназванным Стиксом, через который экс-Сторож обречен перевозить старушек, нобелевских лауреатов и других почивших. Всё бы ничего, и страх за деньги можно перебороть, но однажды в лодку к нему садится женщина - рыжие волосы, зовут Оля (Федор Урекин), они любили друг друга еще до того, как он стал Сторожем, но по какой-то глупости расстались. И теперь ему нужно (да и очень хочется) повернуть вспять время и обмануть саму смерть, даже хуже - обмануть саму жизнь.
В эфросовском зале небольшая сцена расположена между двумя трибунами, на которых сидят зрители, - еще одна рифма к лодке, которая стоит на подмостках. По краям сцены два «шатра»: мир живых и мир мертвых - во втором притаилась группа «Папоротник», сопровождающая спектакль живой музыкой. «Лодочник» начинается с задорного группового кручения судна, на котором стоит Фонарный Столб (Максим Ермичев). Свист и крики «Лодочник!» обрываются с глухим ударом головы о борт: Сторож-Лодочник приходит в себя, исповедуется Столбу и встречает деревья. Далее начинаются приключения современного Орфея, который из нужды взялся подрабатывать Хароном.
Синопсис, впрочем, может настроить на неверный лад: интонация полуторачасового спектакля не серьезная, а балаганная, задаваемая в первой сцене. Это сказка для взрослых, сыгранная на языке детского спектакля: с переодеваниями, с упрощенными характерами, с осознанием игры. Дочь Оли (Евгений Тихомиров), хоть и похожа на девочку в гриме Карлсона, говорит про энергетики и секс, а смерть и болезнь не скрываются за метафорой - они неотъемлемая часть этого фантасмагорического сюжета, неизменный двигатель жизни. Дополнительным акцентом оказывается обилие травести: все роли исполняют актеры-мужчины - и старушку из анекдота, и поэтичную женщину Олю, и девочку-подростка, и, наконец, принимающую Сторожа на работу Смерть (Федор Бавтриков). В этом есть и новый виток фарса, и заявка на равноправие (если уж не в социуме, так перед кончиной).
Эту разницу между оболочкой и содержанием и подчеркивает режиссер Иван Косичкин, предлагая поговорить «о вещах серьезных и умных, но… смеясь». «Лодочник» действительно в определенной степени забавен - и в гэгах, и в диалогах, и в парадоксальных наблюдениях (например, смерть ненавидит йогов, потому что те её не боятся и достигают схожего состояния в медитации). Формат как-бы-детского спектакля серьезные вопросы по преимуществу лишь обозначает и одновременно сбивает пафос любой экзистенциальной подоплеки: мы же, в конце концов, взрослые люди, однажды возьмемся за голову и всё исправим. Да и у суровых фигур в темных балахонах на том берегу есть свои бюрократические заморочки - есть, значит, везде что-то человеческое.