Владимир Скворцов: "Хотел бы заниматься режиссурой, но успевать отдыхать от нее".

Владимир Скворцов — успешный артист, который обратил на себя внимание в таких культовых спектаклях, как «Облом OFF» и «Половое покрытие» в ЦДР, «Смерть Тарелкина» и «Буря» в родном театре «Et Cetera». С 1994 года активно снимается в кино, работает на радио. Чего только стоит популярность сериала «Шаман» несколько сезонов. Однако он упорно выкраивает время, чтобы заниматься режиссурой в театре. Владимир Скворцов уже вошел в стабильный ритм — выпускает спектакли каждые два года. Началось все в 2004 году, когда он дебютировал, поставив пьесу Лауры-Синтии Черняускайте «Скользящая Люче» в ЦДР, вошедший в число лидеров сезона. В 2006 году на сцене «Другого театра» в Эстонии Скворцов поставил пьесу Мартина Мак-Доннаха «Человек-подушка». Для «Радио Культура» в качестве режиссера записал спектакль «Остров Рикоту» по пьесе Наталии Мошиной. В театре «Et cetera» в 2011 году поставил свою версию киносценария Жана Кокто «Орфей».

 После серии спектаклей по западной драматургии взялся за пьесу Александра Володина «Старшая сестра», и выпустил спектакль на малой сцене в театре «Et Сetera». Наверное, труднее всего поставить простую историю, сделать ее объемной, раствориться в актерах. Это требует определенного уровня владения профессией. Владимир Скворцов сделал свою сценическую версию текста, музыкальное оформление. Его увлекает возможность стать ответственным за целый спектакль, осваивая смежные профессии.

— Вы взяли пьесу, в которой главные героини — женщины. Нужно ли хорошо знать женскую психологию, чтобы ставить такую историю?

— Думаю, достаточно того, что сам Александр Володин хорошо ее знал, и досконально изучил. Как режиссеру мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним и полностью доверяться его знанию жизни. К сожалению, название «Старшая сестра» сегодня воспринимается многими исключительно как какая-то «милая история» из шестидесятых, никак не связанная со временем настоящим. Мне же как раз хотелось, чтобы в нашей версии не было этого романтического флера, излишней сладости и мелодраматизма. Важно, чтобы история читалась в ключе современном и герои были близки зрителям.

— Прежде вы работали с западной драматургией — МакДонах, Кокто, Черняускайте. Почему вдруг возник интерес к Володину?

— Меня давно спрашивали: почему я не хочу ставить русские пьесы, неужели ничего не нравится. Это неверно. Тут необходимо найти правильный момент, созвучный тебе материал. Знаете, такое определение — драматург либо твой, либо нет. Так вот, пьесы Володина сегодня, в 2014 году, абсолютно «мои», как и герои его произведений, я их чувствую, мне они понятны, я могу оправдать любой их поступок или проявление. Александр Моисеевич для меня классик. И поставить «Старшую сестру» я хотел давно, но все время казалось, что не пришел еще тот момент, или что-то не складывалось. Авторы-классики — они помощники режиссерам, они сами дают ровно столько смыслов, сколько необходимо для воплощения той или иной идеи. И ты, как режиссер, не противореча автору, вкладываешь и своё тоже. Пьесы позволяют. Я поменял композицию — благо, текст Александра Моисеевича не сопротивлялся. В хороших пьесах уже задана атмосфера. И важно сохранить ее, а если рядом потрясающая команда, то результат уже почти не важен, гораздо ценнее сам процесс создания. Мне повезло со сценографом Марией Рыбасовой и художником по костюмам Ингой Лобковской, художником по гриму Николаем Митрофановичем Максимовым. Они работают на одной волне со мной. Предметному миру в «Сестре» уделялось много внимания: Мария Рыбасова прекрасно знает то время, поэтому появились и старый проигрыватель, пластинки «на костях», раритетные игрушечные Дед Мороз и Снегурочка на старом буфете, которых ставят под елку — все это напоминает о 60-х годах. Мне хотелось сделать этот спектакль правдивым, достоверным по деталям, но в то же время в современной европейской стилистике. Думаю, что поставил бы в перспективе и пьесу Арбузова. Идеи есть, хотя, возможно, через год меня начнет волновать что-то другое. Посмотрим.

— Одна из важных тем спектакля — исследование природы таланта, который может развиваться, крепнуть, а может мелеть. Насколько вас эта тема задевает?

 — Тема кризисов в жизни творческого человека — любопытная, непростая, неоднозначная. Тема успеха — внешнего, показного и внутреннего, истинного. Интересно размышлять в этом направлении.

— Вероятно, спектакль вы затеяли с прицелом на определенную актрису?

— На главную роль у меня была только одна кандидатура — Мария Скосырева. В роли Лиды — дебютантка Катя Егорова, это ее первая серьезная роль. Недавно к нам в театр пришел актер Иван Косичкин, здесь он занят в роли дяди. Тема человека с военным прошлым — тоже очень любопытная, в ней интересно было покопаться на репетициях. В этой истории вообще множество пластов. Актеры Леша Осипов, Андрей Кондаков, Таня Владимирова, Кирилл Щербина — команда, которая стала моим талисманом и перешла из предыдущего моего спектакля «Орфей». Украшением «Старшей сестры» стало участие двух замечательных актрис Натальи Попенко и Анжелы Белянской.

— Мешало ли вам и актерам в работе сравнение с фильмом Георгия Натансона с Татьяной Дорониной в главной роли?

— Совсем не мешало. У нас ведь другая история, другая героиня. Приходилось что-то добавлять, а какие-то сцены и вовсе убирать. К примеру, зрители очень хорошо помнят эпизод поступления Нади в театральный вуз, ее легендарный монолог «Любите ли вы театр так, как люблю его я?..». Эту сцену в исполнении Татьяны Дорониной все видели десятки раз по телевидению. Поэтому я долго ломал голову, как нам сделать именно этот фрагмент. У нас этот монолог вынесен в самое начало, это такое вступление в спектакль. Тема любви к театру стала доминантой.

— Вы востребованный актер. Режиссура затягивает?

— Хотел бы заниматься режиссурой, но успевать отдыхать нее. Занимаюсь этой работой раз в два года, это как отступление от основной моей профессии. Выпустив премьеру, я потом долго что-то уточняю, доделываю, дорепетирую. Спектакль как ребенок. Он родился и требует заботы и внимания, надо ухаживать за ним: то поощрять, то шлепать. Не хотел бы заниматься режиссурой без перерыва, как на конвейере. Из-за такого ритма теряется уникальность художественного произведения. Надо чуть отдохнуть и успеть соскучиться по этой работе. Соскучиться по предпремьерной гонке, когда сроки поджимают, и все начинают работать с полной отдачей, с хорошим КПД, когда приходят быстрые и точные решения. От предложения ролей, конечно же, я не отказываюсь. Сейчас репетирую Шуйского у Петера Штайна в «Борисе Годунове». Как режиссер получаю предложения на постановку от других театров, но пока все в стадии переговоров и раздумий.

— В чем отличие режиссеров, пришедших из актерской профессии?

— Наверное, они терпимее к артистам, так как знают профессию изнутри. Сначала дают огромный кредит доверия актеру, а потом добиваются нужного результата.