Подписка на новости

Подписаться на новости театра

Поиск по сайту
Обычная версия сайта
Заказ билетов:
+7 (495) 781 781 1
Пушкинская карта

МОСКОВСКИЙ ТЕАТР «Et Cetera»

Et Cetera

художественный руководитель александр калягин

главный режиссер Роберт Стуруа

Пресса

спектакль «#ОСТОРОЖНОБАСНИ» - Влад Маленко и Театр Et Cetera

Лариса Каневская
журнал "Мнение" , 05.12.2020
Влад Маленко - интервью после премьеры «#ОСТОРОЖНОБАСНИ»

- Наконец, успешно завершилась очередная попытка выпустить, наконец, премьеру, которую все время срывал ковид…

- Да, это третья попытка выпустить спектакль: сначала мы пытались весной, но грянул гром средь ясного апрельского неба, потом была попытка осенью. Мы вновь бросаем перчатку этой гадости под именем пандемия. И хотим добротой, добрым и острым юмором разрезать эти тучи, чтобы люди увидели солнышко.

- Почему вы решили свой спектакль делать именно в «Et Cetera»?

- В театр «Et Cetera» мы пришли с моим другом выдающимся пианистом Борисом  Березовским, которого все любят, а Александр Александрович Калягин любит особенно. «Боря, когда у вас ближайший концерт?» - спросил Сан Саныч, а Боря отвечает: «А давайте, я у вас сыграю…». Вот эта фраза заставила меня проснуться среди ночи и придумать город Калягинск, в котором будет улица Калягина, проспект Стуруа, бульвар Норштейна, тупик Березовского и т.д. Конечно, Сан Саныч, будучи хулиганом и творческим человеком, подхватил  эту идею. Он очень любит эксперименты.

Получился вечер, в котором Боря играл на рояле, Калягин исполнял рэп, который я написал, а я, читал свои басни. Из всей этой каши-малаши возникла идея попробовать похулиганить с баснями. На наших российских площадках  не припомню, чтобы кто-то когда-то это делал, и мы решили поэкспериментировать.



- Получается, что в спектакле «#ОСТОРОЖНОБАСНИ» нет драматургии, нет пьесы, как таковой, а есть литературная основа в виде цепочки басен?

- Самое трудное – найти театральный язык для мира, в котором главный герой - современная басня, ту определенную модель поведения, психофизику персонажей, которая бы соответствовала древнегреческому пафосу басни, как жанра. Для чего нужны басни при поступлении в Театральный институт? - Чтобы обнаружить в будущих студентах характерность,  склонность к юмору, импровизации. А басни часто читают скучно. Мы решили поискать. Договориться о методах игры. Получилось у нас это или нет, можно будет понять, наверное, только к двадцатому спектаклю. Но уже сейчас понятно, что публике нравится.



- Вы использовали свои ранее написанные тексты? Или родили что-то новое?

- Конечно, и рождалось, и маралось, и подбиралось под голоса, под конкретных людей. И все это еще будет меняться. Я очень люблю своих артистов, они для меня похожи на буквы и слова, в хорошем смысле. И мне, как играющему режиссеру, интересно поупражняться.  Помните, у Булгакова в «Театральном романе» у героя в болезненном воображении возникла коробочка, в которой начали ходить офицеры, появилась какая-то красивая дама? Вот и у меня также в голове, только вместо офицеров летают ворОны, роняют на головы лисицам сыр…

- Вы проводили актерский кастинг? Как вы набрали свою команду, ведь актеров у Калягина много, почему именно эта пятерка?



- Спасибо за этот вопрос. Мне какие-то красавицы отказали, я был ошеломлен, горько подумал, неужели теряю квалификацию? Потом услышал, как одна актриса объясняет, что просто не может решиться, боится непривычно нового. Так что в нашем проекте собрались те, кому это по-настоящему интересно. Потому что читать со сцены стихи - это пилотаж особый. А уж басни - высший пилотаж! Когда артист хочет играть, тогда все на сцене стоит, как надо!

Я ведь поначалу хотел изобразить приемную комиссию, чтобы за столом сидел один Калягин, а все артисты заходили по одному и читали басни, просто сделать им проверку на профпригодность, одним словом, я хотел все завязать на Сан Саныча, но потом мы решили попробовать справиться молодыми силами. Артистам пришлось трудиться, снабжать волей концы произнесенного слова!

- Вы намеренно сделали спектакль таким коротким?

- Да, я сторонник сжатого сценического времени, яркой одноактовки. Впрочем, буду не против , если во втором акте откроется занавес, а там вдруг… Борис Вадимович Березовский, мой чудесный друг, играет «Голубую рапсодию» Гершвина, а актеры летают под потолком и снег идет…



- В какой момент в артисте рождается режиссер? Без каких качеств личности режиссер не состоится?

- У меня не было никогда такой границы. Еще в институте театральном я много ставил. Это были сначала этюды, а потом работы побольше. Затем уже в Театре на Таганке целые куски спектаклей были на мне. Такая тайная договоренность с Юрием Петровичем Любимовым была. Ну, а когда все старики Таганки обратились ко мне с предложением сделать большую мистерию к 50-летию театра, то нужно было брать всю ответственность на себя. Это потом уже, когда лишние билеты спрашивали у вагона метро под землей на станции «Таганская», я понял, что победа случилась. Какие качества необходимы режиссёру? Пожалуй, главное все держать в голове, каждую мелочь. И при это стратегически мыслить вперед. Лидер должен быть с железной волей и горячим носом. Без любви ничего не выйдет. Но и палку на улице оставлять тоже не надо. Стимул необходим!

- Много веков подряд артистам не нужно было ничего, кроме сцены и текста. Как вы думаете, почему сегодня главной фигурой спектакля стал режиссер?

- Мне кажется, что в каких-то опытах возвращается вот та первозданная история… Но, все же, необходим тот, кто думает про стиль, видит целое, относится к актерам как к большим любимым детям.

Больше всего я люблю атмосферу студийности. Возможности создать такую атмосферу, при которой артистам как детям хочется творить, играть, приносить что-то постоянно.



- У вас достаточно много действующих проектов, в том числе Театр поэтов, в котором вы сам себе голова. Зачем вам связываться с драматическим театром, да еще и репертуарным?

- Себя всегда надо проверять. Сверять часы с другими, получать опыт. И потом, театр - территория особой любви. В свое время, у меня было по 25-30 спектаклей в месяц. Я просто жил в  театре. Домой редко попадал и все время что-то придумывал, придумывал, не давал покоя ни себе , ни другим.

Параллельно со спектаклем «ОСТОРОЖНОБАСНИ» я со своей командой придумал и предложил городу сквер и квартал поэтов, сделал несколько выставок в Есенин-центре, издал книгу, несколько медийных проектов запустил, очередной большой наш Филатов фест прошел, где я - художественный руководитель, ну и еще примерно десять удочек моих у   берега находятся с закинутыми лесками и крючками. Это я еще не говорю про основное свое дело - писать стишки по ночам…  Мир сейчас такой, что без реактора нельзя, иначе останешься позади.

- Во время работы над спектаклем ощущали ли вы полную свободу творчества? Кто-то контролировал вас, помогал советом или делал замечания, или вы обошлись только своим личным внутренним цензором?

- Знаете, мы в свое время делали довольно смелую программу «Куклы». Интересная школа сатиры. А Таганка? Например, я делал пародии в спектакле «Высоцкий» и за двадцать лет ни разу не повторился. Мне самому было важно себя проверить на импровизацию, на запах сегодняшнего дня. Я патриотический бунтарь, поэтому, когда есть ценности, которые ты отстаиваешь, то само чувство стиля, вкус - это твои цензоры.

- Почему вы в названии предупреждаете, что с баснями надо быть осторожней? Вроде бы больно острых в спектакле  не было, не порежешься… или это предупреждение актерам и самому себе?)

- У Крылова есть басня «Сочинитель и разбойник». Мрачная такая…          Там оба героя падают в ад. А потом разбойника отпускают, поскольку он раскаивается, а сочинитель спрашивает: «Господи! А я? Он убивал, а его отпустили! А я не убийца, но остался здесь!» И ему отвечают: «А тебя еще читают…»